Ничего нет хуже, чем такая гадость, хуже
которой ничего уже быть не может.
(Из уличных разговоров).
Никогда не забуду гнетущее чувство страха, испытанное в первые послечернобыльские дни. Атомный ужас ворвался в нашу дотоле спокойную жизнь, словно гром с ясного неба. Нашей дочери было тогда девять месяцев, её двоюродной сестре — четыре года. Услыхав страшные вести о радиации, мы в панике бросились подсчитывать дозы — и, по невежеству, перепутали микрорентгены с миллирентгенами. В итоге, уровень возможного облучения был нами преувеличен в тысячу раз. Легко догадаться, какими глазами смотрели мы на наших девочек, мирно посапывавших в кроватках после дневной прогулки…
Легко понять и то, какое облегчение мы испытали, когда обнаружилась наша ошибка. В ту минуту я осознал, что главный страх для меня уже позади. И что надо стараться никогда не попадать к собственному страху в рабство.
Нынешняя ситуация с коронавирусом мне чем-то напоминает ту, чернобыльскую. Как и тогда, люди оказались перед лицом зла, реальные масштабы которого предугадать невозможно. Как и тогда, надёжные ориентиры поведения каждый ищет по собственной мерке. Как и тогда, на повседневный ход событий ложится зловещий отсвет глобального жизненного провала… Вот только полученная некогда прививка действует: возвращаться в кабалу к страху я уже не хочу.
А значит, надо думать. Поверять и укрощать страх внутренними инструментами, которые имеются в распоряжении каждого: здравым смыслом, любовью, добротой.
Не хочется повторять здесь тривиальные вещи. Здравый смысл — это не просто особая ментальная способность, это общая установка, предполагающая доверие к константам обычной человеческой жизни, интуицию соразмерности в оценках и действиях, нацеленность на трезвое осмысление происходящего. Конечно, когда в доме начинается пожар, честь тому, кто его заметит и закричит: «Пожар!» Скверно, когда непрекращающиеся крики о пожаре притупляют и дезориентируют ощущение реальной беды. На памяти автора этих строк иные горячие головы уже раз десять «объявляли» о начале Третьей мировой войны по поводам, которые вскоре оказывались забыты. Человек здравомыслящий с подобными объявлениями спешить не станет. Будем надеяться, что и нынешняя ситуация с коронавирусом, при всей её трагической жути — ещё не конец света. Хотя для многих уже — непоправимое личное горе.
Любовь, как известно, изгоняет страх. Но подчеркну: не всякий. Изгоняя страх за себя, любовь одновременно пробуждает страх за другого. Тот, кто действительно любит своих ближних, не станет козырять собственным бесстрашием, а будет трепетать за других, будет заботлив и осмотрителен. И, конечно, любовь порождает страх перед нелюбовью — перед ожесточившимся, обуянным ненавистью человеческим сердцем. Любящий понимает: страшнее любых известных нам вирусов нависшая над человечеством пандемия ненависти. Вот где подлинная антропологическая катастрофа. Вот с чем предстоит бороться неустанно — пока не выцвел образ человеческий, не погас в наступающей тьме.
И ещё о доброте. В кризисных условиях, в ситуациях неопределённости очень важно, чтобы не угасала наша взаимная доброта, чтобы мы могли полагаться на человеческую надёжность и отзывчивость друг друга. Порою можно услышать, что нынешние требования вынужденной изоляции со временем перейдут-де в привычку, разовьют вкус к дистанцированному общению, ограниченному лишь виртуальными контактами. Хочется надеяться на другое. На то, что, ощутив в эти дни всю уязвимость непосредственных человеческих связей, мы заново научимся дорожить их неповторимым теплом.
Итак — доброго всем здоровья!
В оформлении использована картина Шарля Франсуа Жалябера “Антигона и Эдип” (1842)