Дмитрий Горин

Пандемия коронавируса COVID-19 вполне убедительно демонстрирует, что мир действительно стал глобальным: от того, что произошло в Ухане невозможно спрятаться на других континентах. Культурная открытость, проницаемость границ, единство мира, как казалось еще недавно, стали очевидными свойствами современной реальности. Однако первой жертвой пандемии стала надежда на способность выработать глобальный ответ на глобальную проблему. Мы до сих пор не поняли, что мир изменился. И мы до сих пор думаем, что спасение в самоизоляции.

Разумеется, в условиях распространения COVID-19 изоляция здоровых от инфицированных — эффективная и ответственная мера. Как и самоизоляция тех, кто находится в группе риска. Но этот текст о другом: вирус показал, что самоизоляция превратилась в новый тренд. Как будто нужен был только повод, чтобы отмахнуться от необходимости учиться жить в открытом мире. И теперь появилась возможность вернуться в более понятное и предсказуемое прошлое: закрыть границы, построить свои домашние крепости и запастись продуктами, чтобы хотя бы ненадолго перейти на автономную жизнь и почувствовать себя самоизолированным.

В последние годы пример самоизоляции показывают страны, которые наиболее активно отстаивали политику открытости. Голосование американцев за Трампа, пообещавшего отгородить Соединенные Штаты стеной, и голосование британцев за Brexit, ударившее по идее объединенной Европы — наиболее известные примеры. Теперь вирус продемонстрировал, что границы могут быть возведены даже внутри шенгенской зоны. А авторитарные режимы получили инструмент самоизоляции как от внутреннего протеста, так и от внешней критики.

Но эффективность стратегии самоизоляции от надвигающихся проблем — иллюзия. Не следует забывать, что COVID-19 начал распространяться именно в условиях характерной для Китая информационной самоизоляции, которая помешала предотвратить пандемию. Ситуацию ухудшает и характерная для авторитарных практик закрытость и намеренная дезинформация.

Цена самоизоляции — разрушение доверия и связей между людьми, сообществами и странами. И если глобальный мир не создается открыто совместными усилиями, это не означает, что он не создается никем или ничем. В этом случае он создается насилием. Насилие прекрасно выживает в условиях самоизоляции, оно всегда питается страхом и разобщенностью. Как писал когда-то Томас Гоббс, если в локальном обществе «война всех против всех» может быть остановлена общественным договором, то в отношениях между странами такой договор невозможен, и эти отношения строятся на силе. Пандемия демонстрирует, насколько легко современные представления о глобальном мире редуцируются до этой, казалось, безнадежно устаревшей модели.

Нет сомнения, что COVID-19 будет остановлен. Но создание вакцины от вируса самоизоляции — процесс с менее определенным результатом. Как показывает опыт принятия антитеррористических мер в первом десятилетии XXI века, если баланс между свободой и безопасностью в чрезвычайных ситуациях был нарушен, то его восстановление после ликвидации угроз проблематично. Одна из причин — доминирование страха над доверием, уверенностью и надеждой.  

Но есть надежда, что пандемия продемонстрирует бесперспективность стратегий самоизоляции, катализатором которых она стала. И тогда основная проблема современного мира станет более очевидной. Став глобальным и открытым, мир не осознает или не хочет осознавать себя таким. Сегодня наблюдается явный дефицит глобальных стратегий и глобальных институтов. Между тем, помимо COVID-19 есть другие не менее актуальные вызовы, требующие глобальных усилий. Усилий не только государств и надгосударственных структур, но и неправительственных организаций, гражданских сообществ, интеллектуалов, журналистов, художников, музыкантов. Поэтому возникает вопрос: когда придет время выходить за воздвигающиеся сегодня стены, сможем ли мы преодолеть страх и желание самоизолироваться, чтобы объединить усилия для восстановления доверия и открытости?  


Автор фотографии — Анатолий Белов