Владимир Гуржи


На постсоветском пространстве анализ и отношение к политическим проектам зачастую сводятся к двум формам: развенчание (критический подход с переходом в уничижение) или одобрение. В тоже время востребованность общностью, потенциал социальной мобилизации и возможность разворачивать управляемые (и не очень) конфликтные ситуации с помощью инструментария проекта — все это часто остается вне поля зрения. Т. е. принципы работы самой технологии и условные вопросы «почему люди что-то делают и поступают так, а не иначе?» остаются без ответа.

Почему «развенчание» как форма противодействия не работает? «Господствующие означающие» и сущностное наполнение проекта в целом, для общности являются «фактом» не требующим подтверждений, в отношении которого члены общности каждый день совершают акты воли (делают выбор), т.е. прилагают усилия, чтобы встроиться в рамки проекта. Они принимают установленные представления о должном и стараются соответствовать другим критериям «нормальности». Потому как участие в проекте — это практика, сопряжения с ежедневными усилиями. А всеобщий характер «означающих» может возводить в сакральный статус отстаивание истинности сущностного наполнения, а также само право иметь представления, которые стоит отстаивать.

Безусловно, одним из основных рисков политического проектирования является «слепота» и скатывание в догматизм, предполагающие отбрасывание смыслов не встраивающихся в ткань проекта. Например, проект может начать отождествляться с государством и соответственно, оппозиция проекту воспринимается как оппозиция государству. Это не позволяет адекватно оценивать текущее положение дел и, соответственно, проектировать будущее. А сакральный характер отстаивания истинности своих представлений, в крайних формах, может переходить в экстремизм. Т. е. может происходить трансформация светского в сакральное и далее «религиозного» в политтехнологию.

В таком случае масштабирование проекта будет зависеть от того, насколько «сакральная часть» затребована и какое место в общей структуре проекта будет занимать. А претензии на всеобщий характер и безоговорочная истинность представлений, может и будет вести к радикализации отстаивания своих представлений общностью. Эрих Фромм, анализируя востребованность нацизма среди рядовых немцев, утверждал:

«[К]огда все другие партии были распущены и нацистская партия «стала» Германией,
оппозиция этой партии стала равнозначна оппозиции Германии. Наверно, для
среднего человека нет ничего тяжелее, чем чувствовать себя одиноким,
не принадлежащим ни к какой большой группе, с которой он может
себя отождествить. Гражданин Германии, как бы ни был он чужд
принципам нацизма, должен был выбирать между одиночеством
и чувством единства с Германией, и большинство выбрало
единство.» (цит.).

Крайние проявления и догматизм могут (и теоретически должны) отпугивать новых членов общности. Однако, в ситуации людей на постсоветском пространстве и разрушении «господствующих означающих» (о которой мы говорили в прошлой заметке), общность теряет самоуважение, представление о целом и получает травму. В такие моменты новые проекты, часто претендующие на подмену государства собой, могут выглядеть привлекательными для общности именно в своих крайних проявлениях (особенно в ситуациях с низким уровнем культуры и образованности у общности), предоставляя чувство целого и мнимое самоуважение, которое не будет терапией травмы, а скорее лишь временным выходом негатива. В той же книге Э. Фромм дополняет:

«Страх перед изоляцией и относительная слабость моральных принципов
значительной части населения помогают любой партии завоевать его
лояльность, стоит лишь этой партии захватить государственную
власть.» (цит.).

Следовательно, при политическом проектировании на постсоветском пространстве, необходимо учитывать ряд факторов: отождествление политического проекта с государством, с последующей подменой одного другим; возможность радикальных и даже экстремистских проявлений в отстаивании представлений, т.к. сакрализация своих представлений общностью может к этом приводить; моделирование потенциальных угроз общественным означающим для «тотальной мобилизации» общности создаёт неуправляемые конфликтные ситуации. Хотя изначально модель может выглядеть более чем стабильной и управляемой, уже в краткосрочной перспективе это приводит к катастрофе.


В оформлении использован элемент картины «Апофеоз Гмера» Ж.-О.-Д. Энгра (1827; источник).