Наверное, осень – самое философское время года, когда хочется подводить итоги, любоваться прозрачным небом и прощаться с перелётными птицами. Эстетика увядания, волнительный холодок разлуки, и надежда на грядущее возрождение — мира, природы, себя — всё это смешано здесь в абсолютно непостижимых пропорциях, и начинает звучать в душе, когда приходит это время. Время осени…
*
Ускользают слова в изначальный предел,
пустоте городской я пытаюсь поверить,
но, нащупавши бреши в людской суете,
снова осень стучится в открытые двери.
Снова листья – их золото сводит с ума,
заплетая в косички печаль и причуды.
кто-то ясную вечность опять разломал,
неизбежное в музыке смерти почуяв.
Затихают шаги в пожелтевшей траве,
звук летит, как последнее эхо прощенья,
и моя темнота превращается в свет,
славословя мистический миг возвращенья…
*
Снова осень.
Засыпь мои мысли, листва!
Ветер вьется в лучах, с пустотою играя,
мир зачах – в унисон вместе с ним умирая,
словно рыба, хватаю живые слова.
Снова осень.
Все было, всё будет – уже
рвется нить паутины и скрипки играют.
На кoстре отголоски мечты догорают,
сея страх пустоты в онемевшей душе.
Тишина. Как прозрачно чиста эта боль!
Время льется, скрывая морщины проступков,
и уводит безжалостно вслед за собой
замирающим эхом сердечного стука.
Снова осень…
*
Последний мотылек ушедшего столетья
летит на лунный свет, к искомой высоте –
я тело уберег в потоке лихолетья,
а дух, как мотылек, и с нами, и везде.
Последний мотылек. Полет очертит судьбы
исходом в никуда, в заоблачный предел.
А вслед летит листва – бог осени рассудит,
кто из глядящих вдаль напрасно поседел.
Последний мотылек. Вокруг сухие травы,
и отражают смерть фальшивые слова.
В попытке вырвать смысл из призрачной оправы
и изначальный дух от тела оторвать
взлетает мотылек…
В оформлении использован элемент работы М. Эшера “Три мира” (1955).