Беда не приходит одна, а эпидемия не обходится одною лишь заразой. Так и в 2020 году пандемия COVID-19 сопровождается другими бедами. Например, ущербом для глобального экономического роста, использованием чрезвычайной ситуации политиками, ну или массовыми паниками. И если для мирового экономического кризиса были и другие, давно известные причины, а про черезвычайщину ведется философский спор, то нынешняя «инфодемия», пожалуй, требует осмысления как новый феномен в жизни глокального человечества. Кажется, сам принцип глокальности теперь переиначен: бойся глобально, паникуй локально.
Инфодемия — это неологизм, которым обозначают навязчивое распространение информации, связанной с пандемией и вызывающей «страх, слухи и предрассудки, подрывающие международное сотрудничество в борьбе против вируса». И если коллективный ужас и панические реакции на эпидемии — это, увы, человеческий обычай во все времена (например, погромы, оргии или панические покупки), то создание и распространение наукоподобных антинаучных теорий, да еще и в таком количестве и с таким качеством аргументации, — это довольно новое явление.
В инфодемическом потопе есть несколько тем, структурирующих паники. Я затрону лишь несколько из них: происхождение вируса, последствия эпидемии и скороспелые идеологические выводы из длящейся пандемии.
Происхождение — древнейший повод для сплетен и слухов. В наше гипермодерное время, происхождение значимого события зачастую описывается в терминах заговора. Пандемия COVID–19 безусловно оказался в центре внимания конспирологов. Основные позиционные бои ведут две глобальных армии. Одни уверены в «американском происхождении» вируса: его, мол, изобрели в лабораториях ЦРУ. Другие утверждают, что вирус — «китайского производства». Есть и фланг адептов «сионистского заговора». Политики и госчиновники убеждены, что вредные слухи распускают их противники, и требуют усилить «контрпропаганду», повышая эффективность инфодемии. Эта инфодемия растет на уверенности: этот вирус рукотворен, и в рождении этой уверенности принимают участие ученые и политики.
Размышления о последствиях не менее вредоносны. Если конспирология происхождения пандемии предполагает наличие хоть каких-то фактических аргументов, то пророчества о постэпидемическом мире не требуют ничего, кроме веры и пары паралогических ходов. А их во Всемирной Сети — предостаточно и еще больше. Спектр пророчеств варьирует от «мы все умрем» до «мир возвратится к доглобальному порядку». Первые говорят о разнице между «китайской» и «итальянской статистикой», указывающей, по их мнению, на рост «смертельности вируса». Вторые утверждают, что только авторитарный режим может сохранить свое население чрезвычайными мерами. А западные демократии погрязли в декадентстве, и вследствие этого — вымрут. И между этими крайними позициями — еще миллион не менее «обоснованных» пророчеств.
В спорах, порожденных инфодемией, принимают участие философы с экономистами и политологами (homo sumus, e humani nihil, знаете ли). Да, рациональное сверхусилие по приостановке псевдонаучной паники возможно. К примеру, коллеги из Vox пытаются развенчать теории заговора. Да и моя колонка о том же. Но политическое воображение, возбужденное пандемией и инфодемией, требует скорейшего участия в злободневных спорах.
Так, например, часть коллег принимает аргумент, что авторитаризм лучше справляется с биополитической функцией выживания населения. Пример Китая многими поддерживается: тотальный карантин и скоростное строительство лечебниц позволили справиться с эпидемией в стране. Ну или просто «сильное государство» имеет уникальные возможности для спасения своих людей.
Другие упирают на то, что именно демократии позволяют вовремя ответить на вызовы эпидемии. Эпидемилогический опыт несвободных стран далек от идеала. Например, авторитарное правительство Китая три месяца игнорировало угрозу, способствуя заражению как своего населения, так и населения других стран. А итальянские власти сразу ответили на угрозу. Кроме того, именно в демократиях возможно обсуждение морального выбора медперсонала: кого подключать к ИВЛ, тех у кого больше шансов на выживание (читай — молодежь), или тех, кого доставили первыми? Автократы об этом не спорят: партийная иерархия предопределяет доступ к дыхательному аппарату.
Есть и те, кто, как Славой Жижек, верят, что пандемия заставит задуматься критическое количество людей о социально-экономическом и политическом порядке, альтернативном всем ныне имеющимся левиафанам.
Но я далек от такого оптимизма. Страх смерти, усиленный паникой, и реальная гибель от реального вируса — плохие учителя альтернативе. Социально-политические альтернативы, порожденные аффектами, скорее приведут к новым утопическим экспериментам. И с их позиций неолиберальный капитализм или буржуазная социал-демократия покажутся потерянным раем…
…Так, стоп! Кажется, я тоже вошел в мутные струи инфодемии. Действительно, сохранить спокойствие и реалистичный оптимизм почти невозможно. Политика, экономика, общество и СМИ — все подталкивает к инфодемичной заразе.
Впрочем, как и в другие, даже более безнадёжные времена, спасение «вечного, умного, доброго» в человеке дарит искусство и литература. Но об этом — в следующей колонке.
В оформлении использован элемент видеорепортажа CNBC.