Человечество как «субъект истории» проявляется редко. Но за последний год мы стали свидетелями такого проявления. Человечество сплотил общий опыт несвободы карантинов-локдаунов, соседской солидарности и национального вакцинонеравенства, усталости от планетарного домашнего ареста, раздражения от ношения еще одной маски (в дополнение к маскам обычного времени) и подозрения к национальным правительствам в удовольствии от биовластного профита.
Этот хаос эмоций был поразительно одинаковым, если судить по тому, как это выражали земляне в социальносетевых мемах. Если Докинз прав, мемы — это «гены» культурной информации, которые за этот год прошли свою естественную и искусственную селекцию, а также порядком мутировали. — И все это зримо, медийно-осязаемо. И в них, по-моему, читается мемофонд современного человечества и его эпидемического био- и некроопыта.
Собственно говоря, мой личный локдаун начался год назад, 3 марта 2020 года. Рано утром я шел с чемоданом на остановку общественного транспорта, чтобы отправиться в аэропорт, а оттуда — в Бостон и далее по долгому академическому маршруту. В ожидании троллейбуса открыл смартфон и увидел сообщение от двух университетов об отмене лекций из-за первых американских санитарно-ограничительных мер в отношении к европейцам. Так начался мой первый за двадцать лет год без авиапутешествий. Странный уют домоседства.
К этому трагическому году сложно относиться нейтрально. Чтобы не впасть в отчаяние трагичного, я решил сфокусироваться на ведении своеобразного дневника, где собирал мемопотенциальные «скриншоты» с каплей доблести юмора. Из этого получилась мемохроника года, которой я поделюсь с Вами, дорогой читатель.
Первые тревожные недели, как это было видно в моих соцсетевых лентах (ФБ и LinkedIn), уже к концу марта привели к первым робким попыткам понять ситуацию и (неуверенно) улыбнуться.
(Бельгийский минздрав запрещает несущественные сексуальные мероприятия
для трех и более лиц в закрытых помещениях)
Маска и ее срывание — два карнавальных акта, с которых, кажется, все началось. Раздраженное от маски лицо и традиционный поиск в сексе разрешить напряжение быстро оказались в фокусе обсуждений. А вместе с ними — аллюзии из «Чумы» Камю и «Декамерона» Боккаччо… Опыт человечества в действии.
(Возвращение национального государства)
(новое платье короля)
(Респ. конгрессмен Питер Кинг наслаждается теорией заговора
о том, что коронавирус — это китайское биооружие)
И очень быстро появились вопросы к власти — а с ними и сатира, вперемешку с гневом и верой в заговоры.
А потом — пустота и страх к ближнему.
(Париж: великая пустошь)
(Да простят мне Леонид и Елена за неудаленное цитирование)
И соприсутствие Смерти. Оно, вроде бы, постоянное, но увидеть и зафиксировать его мы смогли в апрельские дни…
Катафалки цвета хакки в твоем окне…
(Военные грузовики с гробами умерших от коронавируса.
Похороны без почестей и родных.)
Одиночество и смерть…
(Испанский министр сообщает, что стариков
находят «мертвыми и оставленными»)
Быстро пришло осознание того, что наша пустота — это возможность для других форм жизни на планете. Тревожное осознание, породившее массу видеоматериала (тут приведу первый образ, завиксированный в дневнике).
(Закопане на карантине: Стало так пусто,
что дикие животные ходят по центру города)
К концу мая все чаще паниковали из-за экономических последствий локдаунов и смеялись над этой паникой. Бояться бедности лучше с улыбкой.
(Пандемия коронавируса привела к
самому быстрому и глубокому экономическому шоку в истории)
(Как избежать контакта с коронавирусной глупостью?
— Мойте почаще руки и не касайтесь мордокниги/Фейсбука)
Особо остро человечество пережило шок от моральной дилеммы реаниматологов в моменты эпидемии. Биовласть и некрофункция врача из непонятных терминов оказались видны публике.
Новоувиденная власть ввела и свою категоризацию людей — зараженные, еще-незараженные, подозрительные Другие (могущие заразить), выжившие и ковидиоты (ковидиссиденты по самоидентификации).
Страх перед «понаехавшими» приобрел новое звучание — и дал импульс к новой иронии.
(Теперь Мексика просит Трампа поспешить со стеной)
К лету стоицизм стал весьма затребованной философией. Принятие нового мира и сохранение достоинства в новых условиях оказались вызовом и возможностью людям помудреть…
(Эксперты советуют придерживаться вашего обычного дневного ритуала,
при работе на дому)
… поискать истину в вине…
(Кто-нибудь хочет «сходить» на скайперитив в ближайшие дни?)
… принять свою квартиру за Дом Бытия…
… принять своих родных такими, как они есть…
… и сжиться с миром апокалипсиса.
(Объявление в книжной лавке: секция “постапокалиптическая фантастика”
переведена в отдел «ежедневной прессы»)
Особо важным оказалось физическое соприсутствие с Другим. Опыт социальной дистанции заставил переоценить само понятие «близкий» и «далекий».
Но все можно пережить. Трагедия, ставшая повседневностью, оказывается нормой.
А смерть, с оговоркой, что она не о близких, — немного смешной.
Человечество, кажется, привыкло к новому миру. И юмор помог приобретению этого опыта с доблестью.
Но эпидемия не завершилась. Локдауны, бедность, подозрительность и коронованная Смерть остаются рядом. Новый год пандемии — по моему личному календарю — наступил сегодня.
(Фото — Ольги Шпараги).