В этом фильме странно все. Судьба священника Урбена Грандье, обвиненного в разврате и поклонении дьяволу, по странному стечению обстоятельств, стала объектом пристального внимания Олдоса Хаксли, написавшего на закате жизни необычную для себя книгу «Луденские бесы».
Не менее странным казалось переложение этой книги в форму пьесы малоизвестным автором Джоном Уайтингом.
Но наиболее странным было появления фильма Кена Рассела «Дьяволы», соединившего вместе привычную для него эстетику китча и необычно серьезную трактовку жизни священника.
Фильм лукав. Кино рассчитано на самого искушенного зрителя. А что видит наивный зритель: грязь и пошлость, мрак и фанатизм. Налицо критика церковного мракобесия. А умение Рассела выстраивать свои фильмы так, чтобы там не было ни одного нормального героя, вроде бы придает фильму особый гротеск.
Но этот взгляд не интересен. Интригует другое. На что на самом деле решился Рассел? Как понять, кого и зачем режиссер называет дьяволом?
Дьяволов в фильме много. Первые появляются уже в прологе фильма — это король Людовик XIII, играющий роль в инфернальном спектакле и кардинал Ришелье, самый внимательный и преданный зритель. Ступенью ниже находятся барон де Лаубардемонт, спешащий в Луден отобрать у Грандье власть над городом, и иступленный фанатик отец Пьер Бар, мечтающий испробовать на людях искусство экзорцизма.
В самом Лудене представлены дьяволы регионального статуса — развратник отец Урбен Грандье и его странный помощник — отец Миньон. В нижней части иерархии расположены два лекаря, насмерть залечившие свою пациентку. Дьявольскую природу имеет даже городская чернь.
Кроме дьяволов есть и дьяволицы. В женском монастыре живет тайной жизнью сестра Жанна де Анж, тайно влюбленная в отца Грандье. Компанию ей составляют беснующиеся луденские монахини.
Так в фильме построена дьявольская иерархия. Сюжет же фильма незамысловат. Урбан Грандье, нарушая обет безбрачия, женится на Мадлен. Расплата наступает немедленно.
Сестра Жанна под пытками отца Пьера оклеветала Грандье. Барон де Лаубардемонт оформляет юридические тонкости, доказывающие законность процесса. А Людовик XIII насмехается над юродивой и истерзанной Жанной. Урбен Грандье сожжен на костре.
Но Рассел не был бы Расселом, если бы не разбавил драму сатирой. Инфернальный смех срывает маску закона с лиц беззакония и вскрывает грех под маской святости.
Яркая эстетика Кена Рассела, не без помощи гения Дерека Джармена, отражена буквально на лицах героев. И это тончайший ход режиссера. Физиогномическая логика здесь такова: своим умом мы бессильны определить, кто грешен, и кто свят. Но Бог отпечатал на лицах людей их пороки.
Именно поэтому перед нами проносится бесконечный ряд физически деформированных лиц. Бледные, похотливые, иступленные, коварные лица есть печать утраты человеком образа и подобия Бога. Это суть теологии Рассела.
Не случаен финальный эпизод, когда казнь Грандье сопровождается крупным планом сожжения его лица и тела. Этим художественным приемом Рассел декларирует уход Бога из Лудена.
Рассел спрашивает – совместимы ли грех и святость? Ведь священник Грандье пронизан всеми известными пороками. И в то же время он единственный праведник в городе. И здесь нам снова помогает эстетика «Дьяволов». Красота и уродство весь фильм переливаются на лице Грандье. Лица других героев искажены постоянно.
Грех и святость совместить нельзя, говорит нам Рассел. На костре инквизиции происходит искупление грехов Урбена Грандье. А святость ему пригодится на Высшем Суде.
В оформлении использован фрагмент афиши фильма “Дьяволы” (источник: popmatters.com).