Повторяемость — известная черта, присущая публичной истории и исторической политике. Мемориальная культура основывается на повторяемости памятных дат и ритуала, а мемориальное законодательство защищает повторяемость предпочтительной интерпретации прошлого от альтернативных толкований. Такой модный тренд в выставочной деятельности, как трансисторизм, универсализирует повторяемость мотивов, образов и сюжетов уже в глобальном масштабе — поверх историко-культурных различий.
В свое время Зигмунд Фрейд заметил, что дети просят, чтобы им многократно рассказывали одну и ту же историю. Они ее переживают вновь и вновь, и это переживание уже известного оказывается более привлекательным, чем обращение к еще неизвестному сюжету. Такую повторяемость Фрейд трактовал в контексте замещения вытесненного опыта формами его рационализации.
Он писал, что есть влюбленные, у которых нежные отношения проходят одни и те же стадии и ведут к одному и тому же безрадостному итогу; есть благодетели, которых в озлобленной неблагодарности покидает каждый их питомец; есть мужчины, у которых любая дружба заканчивается предательством; есть люди, которые выводят определенного человека в ранг недосягаемого авторитета, а затем сами его низвергают. И хотя в переживании истории подобная повторяемость имеет свое специфическое проявление, читатель вполне может построить ряд аналогичных примеров повторяемости в истории разных стран и народов.
Повторяемость истории восходит к истокам человеческой культуры, когда логос мифа способствовал укрощению иррационального потока жизни путем вычленения в нем повторяющихся форм. С тех пор существуют антиномии между интуитивностью и дискурсивностью, созерцанием и рационализацией. Согласно Иммануилу Канту, созерцание и рационализация имеют «общий, но неизвестный нам корень», а гуссерлианский проект обоснования мышления как чистого логоса привел к необходимости признания интуиции в качестве основы познания.
Неосознанное и вытесненное воспоминание будет стремиться вновь и вновь прорываться на поверхность. Однако каждый раз вспоминаться будет не вытесненное прошлое, а та форма его рационализации, которая способствовала его вытеснению. Как говорил на своих семинарах Жак Лакан, если начинает показываться бессознательное, происходит перенос, закрывающий собой его прорывы. В мышлении об истории такой перенос включает память и связанное с ней воображение в исторические дискурсы, интегрирующие представления о ключевых для сообщества идеалах. Идеалы свободы, счастья и справедливости, создающиеся воображением, фантазией и мечтой, по словам Герберта Маркузе, «претендуют на историческую реальность». Так в переживание истории вводится желание: как утверждал во «Введении в чтение Гегеля» Александр Кожев, «человеческая история — это история желаемых Желаний», ради которых люди готовы рисковать жизнью.
Повторяемость в мемориальной политике иногда имеет безусловное морально-этическое оправдание, она может быть необходима для поддержания идентичности, передачи коллективной памяти и социального опыта. Но в некоторых случаях повторяемость может быть следствием авторитарного вторжения власти. Как писал Жан Бодрийяр, тавтология — это всегда идеология, рационализирующая систему власти («К критике политической экономии знака»). Если по тем или иным причинам многообразие интерпретаций прошлого ограничивается, то повторяемость одного и того же становится доминирующей формой переживания истории. В этом случае травматичная повторяемость будет блокировать критическое мышление. Жертвы будут вновь и вновь возвеличивать своих палачей. Достигнутые невероятной ценой революционные изменения каждый раз будут сменяться реставрацией дореволюционного порядка. А стремление к свободе и развитию будет оборачиваться диктатурой и деградацией.
Согласно известному утверждению, «история повторяется дважды…». Трагедия оборачивается фарсом повторяемости. Но если трагическое прошлое не проработано, то фарс может повторяться бесконечно. Или до тех пор, пока критическое мышление не преодолеет ловушку тавтологии.
В оформлении использован элемент картины Эрнана Баса «Пластинки» (2019; источник).