Антон Тарасюк

Государства напомнили о своем существовании. Неожиданно.

То ли мы, расслабившись, поверили в миф о постепенном отмирании государства. То ли свыклись с постсоветским опытом жизни вне государственных радаров — потому что государство сильное и страшное, как в России и Беларуси, или слабое и дисфункциональное, как в Украине.

В любом случае — возвращение.

И не просто, а в традициях XIX века. Без индивидов, но с населением. С фиксированными, ощутимыми границами. И даже с классическим осадным положением.

На улицах тихо. В отелях — пусто. Магазины закрыты.

Знакомьтесь: государство.


Левиафан мутирует

Так выглядела обложка главного политического трактата Нового времени — «Левиафана», написанного Томасом Гоббсом.

Антропоморфное чудовище, с головой то ли Оливера Кромвеля, то ли Карла II, поднимающееся над городом из моря — это государство, Левиафан.

Тело этого существа состоит из маленьких людей. Они, напуганные и измотанные «беспросветной, тупой и короткой» жизнью в естественном состоянии, объединяются и заключают договор, чтобы остановить взаимное истребление и установить порядок. Рождается «смертный Бог» — государство. Таков миф. 

Маленькие человечки — буквально руки Левиафана. Только с их помощью он держит меч и посох, то есть обладает мирской и духовной властью.

Единство государства аллегорически выражено совместным пребыванием людей рядом друг с другом. Государственный порядок возникает из этой видимой физической близости. Начало, первосцена государства — не социальное дистанцирование, а социальное сближение.

К этой первосцене возвращаются всегда, когда надо пересобрать политическое тело. Массовые движения и протесты на площадях, физическое солидарное соприсутствие граждан, — они об этом.

Но что видим здесь мы? Или, обостряя, что увидят люди лет через двадцать — люди, которые будут жить с «нервным тиком», оставленным вирусом?

«Слишком уж скученно эти ребята стоят»

«Да, нарушение санитарных норм»

«Не очень это похоже на аллегорию государства»

«Очередь в супермаркете?»

И будут правы.

Начавшаяся инфляция одного из главных образов нашего политического воображения отражает важное событие: государство мутирует.


Этот город слишком тесен для нас двоих

Итак, перед нами два факта:

  • Возвращение государства.
  • Его мутация.

Они связаны. Архаическая реакция государств на вирус — это естественная реакция на начавшиеся ранее мутагенные процессы. Вирус их просто ускорил.

Именно эти процессы — цифровизация, перепроизводство коммуникации и гиперинформация, переход к антисоциальным медиа, фрагментация — сделали возможными реакцию государства по лекалам ХIX века (других пока нет) без мгновенного коллапса, хотя и с дальнейшем увязанием в бюрократизме.

Мы в ситуации классического double bind. К нам одновременно поступают два противоречивых сигнала и требуют ответа. Не удивительно, что мы не можем ничего сделать.

Это выражается и в обыденной речи. Эксперты одновременно говорят о необходимости подавлять экономическую активность ради здоровья людей и стимулировать ее же.

В политической плоскости этот double bind проявляет себя, используя словечко Ленина, как «двоевластие»: старая государственная машина и новая, зарождающаяся из ее недр, пока еще парагосударственная, но более молодая и эффективная.

И вроде бы с этим можно жить…

Но двух суверенов не бывает. И это проблема, зачин конфликта. Мы его еще увидим.

Как говорят в вестернах: этот город слишком тесен для нас двоих.



В оформлении использован элемент графики Руперто Думпарито (2017).