Денис Кирюхин

В многочисленных спорах по вопросу о демократии, касающихся оценки как демократичности или недемократичности тех или иных политических режимов, вопрос о несогласии часто упускается. Только лишь в последние годы стали появляться отдельные работы, в которых этот вопрос оказывается приоритетным. Между тем, именно институционализация несогласия является одной из определяющих характеристик, позволяющих говорить о наличии или отсутствии демократии. И в этом отношении посткоммунистические страны «тест на несогласие» все как один провалили. Формально называясь демократическими, и, в некоторых случаях, даже получившие признание как (почти) демократические со стороны так называемых развитых демократий, политические режимы этих стран, сталкиваясь с вызовом несогласия, как правило, не способны дать на него такой ответ, который не был бы связан с ограничениями свободы.

Общества Модерна — это, во многом, общества несогласия. Мы не согласны в отношении того, на основании каких принципов должны распределяться социальные блага, как должны быть организованы экономические отношения, как должна быть устроена политическая власть, у нас нет согласия в отношении религиозных догматов и норм, вопросов внешней и внутренней политики, ценностей, прав этнических и гендерных меньшинств, а наши представления о свободе и справедливости конфликтуют и в большинстве случаев непримиримы. Поэтому в ситуации неизбежного для современных обществ разнообразия плохо согласующихся друг с другом доктрин и позиций управление несогласием оказывается одной из важнейших задач политических режимов.

Достаточно типичной реакцией на несогласие является насильственное использование государственной власти с тем, чтобы утвердить один взгляд, одну доктрину, одну традицию, подавляя, а то и попросту уничтожая альтернативные (несогласные) позиции. Хорошей иллюстраций тут может быть знаменитая сцена диалога Ленина и крестьянина-кулака о двух правдах из фильма Михаила Ромма «Ленин в 1918 году». В ней крестьянин, отстаивая свое понимание правды, говорит о том, что поскольку он много работает, он должен много и получать и не должен оказывать поддержку тому, кто не хочет работать. Ленин же не только выступает в защиту политики «военного коммунизма», но и, в целом, отказывает крестьянину в праве на то, чтобы иметь свою правду. В конце беседы Ленин просто дает понять: власть, после революции, у коммунистов, и каждый, кто станет им оказывать сопротивление, будет уничтожен.

Сцена из фильма Ромма в целом характерна для авторитарных и тоталитарных режимов, но в условиях «нелиберальных демократий» (термин Фарида Закария), каковыми являются большинство стран Восточной Европы, насильственное использование государственной власти для подавления несогласия не используется повсеместно. В этом отношении Джон Ролз ошибался, когда в «Политическом либерализме» утверждал, что в условиях конфликта доктрин перед нами только две возможности — либо силовое утверждение одной позиции, либо либеральное сосуществование взглядов, ценностей, мировоззрений. Опыт посткоммунистических стран показывает, что элиминирование несогласия из политической сферы не обязательно требует насилия со стороны власти. Между обозначенными Ролзом крайними позициями существует много полутонов. Так, граждане сами будут успешно выявлять и подавлять несогласие, если, вполне в духе господствующего ныне консервативного тренда, определять политическое как сферу отношений «своих» (тех, с кем можно легко солидаризоваться). Причем плюрализм позиций среди «своих» в таком случае как правило даже поощряется, так как он не опасен для политического режима и даже выступает свидетельством его демократичности.

Однако демократия не обязательно следует из воспитания и поддержки у граждан республиканских добродетелей, также ее возникновение не связано лишь с существованием разнообразия мнений. Возможность демократии коренится в конфликте, конфликте интересов и представлений о справедливости и благе. В то же время, практики исключения из общественной жизни «чужих» направлены на недопущение конфликта, без которого невозможна политическая свобода.


В оформлении использован элемент кадра из фильма Михаила Ромма “Ленин в 1918”